Будет ли у Путина "второй Крым" и реванш в Украине? Мнение Портникова

Нужен ли президенту России "новый Крым" - новое территориальное завоевание, чтобы повысить свой рейтинг внутри страны? Существует ли опасность того, что во главе Украины окажется прокремлевский человек? Существуют ли четкие маркеры, по которым каждый избиратель может "вычислить" прокремлевского кандидата?

На эти вопросы в блиц-интервью UAportal ответил политический обозреватель и журналист Виталий Портников.

- В последние месяцы рейтинг Владимира Путина существенно упал. Считаете ли вы, что возможен "новый Крым"? Есть ли территория, которую он может оттяпать, чтобы снова выступить в роли "собирателя земель"?

- Я не думаю, что, когда была аннексия Крыма, кто-то в Кремле думал о рейтинге. Это ошибочное мнение, которое высказывалось постфактум в основном на Западе. Что Путин пошел на аннексию Крыма, имея в виду, что он таким образом может добиться повышения своего рейтинга.

Это был эффект, на который никто не рассчитывал ни в Российской Федерации, ни на Западе. Я думаю, что в Москве сами были удивлены эффектом, который был получен в результате аннексии Крыма.

Смысл аннексии Крыма был в совершенно другом. Он состоял в необходимости подачи сигнала Западу, что так называемое похищение Украины не останется без последствий. Потому что, с российской точки зрения, то, что происходило в Киеве в 2013-2014 году, было американской спецоперацией с целью не допустить будущей реинтеграции похищенных у России в 1991 году земель в будущее новое государство со столицей в Москве, прообразом которого стал Евразийский экономический союз.

Читайте также: Выборы в Украине: Портников указал на важный момент с кандидатами

Вы знаете, что Владимир Путин к тому времени добился принятия Беларуси и Казахстана в этот союз, он заставил тогдашнего президента Армении Сержа Саргсяна отказаться от Соглашения об ассоциации с Европейским союзом. Затем Армения вступила в Евразийский экономический союз вместо того чтобы подписать Соглашение об ассоциации с ЕС.

С Виктором Януковичем планировалась та же спецоперация: вначале – отказ от подписания Соглашения об ассоциации с Европейским союзом, потом – принятие в Евразийский экономический союз.

Насколько это реально – это уже другая тема, но мы сейчас говорим о целях российской дипломатии и политики.

Так вот, после того как Янукович был вынужден покинуть Украину, было принято решение осуществлять давно подготовленную операцию по аннексии Крыма. Для того чтобы показать Западу, что похищение Украины не удастся и что Украина, в случае если Запад не опомнится и не откажется от своих планов, превратиться в несостоявшееся государство.

Читайте также: Абхазия? Нет, это - Крым: сеть ужаснули фото из Ялты

Когда этот сигнал Путина не был услышан, приступили к следующей фазе этой операции – к войне на востоке Украины. Вернее, даже не к войне, а к провоцированию восстания на востоке Украины, которое, по мнению Кремля, должно было охватить весь восток и юго-восток и привести к тому, что территория Украины должна была уменьшиться до размеров Киева или, возможно, центральной и западной Украины. По крайней мере, в крымской речи Путина эти границы российских претензий были четко указаны.

Никакого отношения к рейтингу эта история не имеет. Рейтинг был опосредованным эффектом этих спецопераций совершенно другого характера.

Что еще может Путин "собрать" для того чтобы повысить свой рейтинг? Если такая задача вообще стоит в Москве? Я не знаю. Потому что никаких других таких территорий, как Крым, в распоряжении российской пропаганды и идеологии вообще не существует в природе. Даже к Донбассу, как вы знаете, россияне отнеслись куда более холодно – он их не интересовал, потому что никогда не был частью имперского мифа.

Точно так же частью имперского мифа не является Беларусь. Она и так часть Евразийского союза, часть союзного государства. Мы всегда говорили, что интеграция с Беларусью не приводит к таким последствиям, потому что Беларусь – не часть имперского мифа, она не интересует россиян с точки зрения массового сознания.

Россиян с точки зрения массового сознания до 2014 года интересовала Украина. В целом. А та пропаганда, которая уже 4 года продолжается на российском телевидении и проводится российскими политиками, по сути, лишила Украину этого ореола. Украина больше не является для среднестатистического россиянина территорией идеологического интереса. Это враг, а не покоренная врагами земля, которую нужно вернуть России.

Тем более что они прекрасно понимают, что нужно возвращать всю Украину, до Ужгорода, а тут ни у какого государства не хватит сил, потому что тут нужно не только воевать, бомбить, но еще потом и кормить. А у Путина не хватает денег на собственные регионы.

Так что я не вижу никакого смысла в какой-либо спецоперации такого типа. Прежде всего, еще раз напоминаю, что Путин в основном действует спецоперациями, а не войнами. К применению регулярных вооруженных сил он прибегает только в том случае, когда у него нет других возможностей, как это было с Иловайском.

Спецоперацию тут так просто не проведешь, она должна иметь свои цели. Кроме того, таких единовременных рейтинговых решений эта операция тоже не будет иметь, потому что и крымская операция, и война на Донбассе происходили в условиях, когда россияне не думали о своем жизненном уровне, когда он у них повышался, а не понижался. А сейчас, и это видно по последним результатам региональных выборов, у российского общества запрос социального характера. Никакая война его не удовлетворит. Более того, война – это санкции, это ухудшение жизненного уровня. То есть это отказ от решения тех задач, которые сегодня требуют от власти россияне.

Поэтому я думаю, что военного конфликта не будет. Будет дезорганизация самой Украины. Я имею в виду попытку такой дезорганизации. Финансирование различных политических сил, как пророссийских, так и псевдоукраинских, популистских, с расчетом на то, что в 2019 году к власти удастся привести понятное для Кремля руководство, с которым можно будет потом договориться о неких компромиссах, о некой сдаче Украины.

Вот такого рода деятельность будет проводиться интенсивно, на нее будут тратиться какие-то деньги, но все равно меньше, чем тратились бы на войну.

В каких-то других местах представить себе войну, которая привела бы к повышению рейтинга Путина, кроме украинского направления, вообще трудно. Потому что россияне равнодушны к такого рода вещам. Они совершенно равнодушны к войне в Сирии, никакой особой поддержки эта война не получила.

Очень небольшой коридор возможностей.

- Вы допускаете возможность, что во главе украинского государства станет прокремлевский человек?

- Я не допускаю возможности, что во главе украинского государства станет прокремлевский человек, но я допускаю возможность, при которой прокремлевские силы в Украине будут действовать накануне президентских и парламентских выборов так, что будут смещены границы коллаборационизма в очень далекую сторону. И то, что сегодня кажется соглашательством и сдачей интересов Украины, завтра будет казаться большинству населения неким компромиссом.

Тогда к власти придут не прокремлевские силы, а некие силы, которые будут позиционировать себя как проукраинские и патриотические, но будут настаивать на необходимости диалогов, компромиссов и решения проблем, которые возникли в государстве.

Я хочу напомнить, что в 2014 году в украинское политическое пространство уже был вброшен термин "партия войны". Этим термином охарактеризовывали "Народный фронт" - единственную политическую силу, которая реалистично относилась к российской опасности. Других политических сил на украинской политической арене как не было, так сегодня и не существует. Потому что все остальные политические силы в нашей стране, находящиеся в парламенте, жесткой позиции по отношению к военной опасности, по отношению к той опасности, которую Россия представляет для нашей страны, так до сих пор и не заняли.

И уже тот факт, что ведущие кандидаты на пост президента нередко проводят форумы, на которых говорят об экономике, а не о войне, уже говорит о готовности уходить от решения ключевых проблем украинской государственности любыми доступными им для этого путями.

Потому что, если в начале предвыборной кампании о войне просто не говорят, то, получая власть, начинают делать вид, что никакой войны не существует. Это тоже нужно понимать как опасность.

Поэтому самая главная ситуация, которая сложится перед парламентскими выборами – нам необходимо, чтобы ту нишу, которая, по сути, сейчас является вакантной, заполнила та политическая сила, которая будет четко называть вещи своими именами. И эта политическая сила должна стать ведущей политической силой страны.

Если этого не произойдет, то победа коллаборационизма в украинской политической жизни неизбежна, и вызовы для украинской государственности в 2019 году будут сравнимы с теми вызовами, которые были в 2014 году. Вне зависимости от того, прокремлевские политические силы победят или не прокремлевские, потому что коллаборационизм, как мы знаем по опыту 2004-2010 годов, может совершенно спокойно наряжаться в вышиванку.

Как вы знаете, большинство украинских граждан тогда не поддержало отношение президента Виктора Ющенко к войне России против Грузии. Хотя при этом бегало на все фестивали вышиванок, говорило на украинском языке, произносило патриотические лозунги.

Я тут не говорю о самой личности Виктора Ющенко – я понимаю, что к нему можно предъявлять много претензий и так далее. Я говорю о самом совершенно разумном подходе президента Украины к опасности, которая нависла над его собственной страной, и непонимании этой опасности большинством его сограждан. И большинством соратников по Оранжевой революции.

- Могли бы вы выделить маркеры в риторике политических сил, которые будут присутствовать в информационном пространстве, по которым можно определить, что эта риторика верна?

- Политическая сила, которая работает на Украину, должна четко говорить, что главная проблема для Украины – это необходимость решения вопроса о территориальной целостности, это необходимость решения конфликта на Донбассе, это необходимость создания сильной армии, сильных специальных служб. Это то, что мы называем культурной украинизацией государства. Это то, что мы называем свободой прессы и свободой от российской и пророссийской пропаганды на телевидении, на радио, в интернете.

Затем следуют все остальные приоритеты. Структурные реформы, которые, безусловно, помогают в решении тех задач, о которых я сказал. Борьба с коррупцией – она, безусловно, помогает в решении тех задач, о которых я сказал. Вспомогательные реформы. Судебная реформа, которая тоже помогает в решении тех задач, о которых я сказал.

Если вы слышите от политической силы, что самое главное – это бороться с коррупцией и повысить уровень жизни населения, а уже потом мы разберемся с войной и с российской опасностью, то вы должны знать, что, какие бы красивые вышиванки ни носили лидеры этой политической силы и на каком бы чудесном украинском языке они ни разговаривали, одной ногой эта политическая сила находится в Российской Федерации, и никакого реального отношения к Украине эта политическая сила просто не имеет.

То же самое касается средств массовой информации, общественных организаций и так далее. Нельзя доверять страну коллаборационистам, как бы сладко они ни пели.