Россияне уже не захватят Мариуполь, есть серьезная причина
Протестантский священник, пастор "Церкви добрых перемен", отец троих родных и 33 приемных детей Геннадий Мохненко известен далеко за пределами родного Мариуполя. Миссионерские поездки в Африку, многолетние усилия по спасению детей-беспризорников, с улиц и из подвалов попадающих в созданную пастором "Республику "Пилигрим", уникальный кругосветный велоэкшн под девизом "Мир без сирот!" заинтересовали даже Голливуд, где об украинском священнике сняли фильм с красноречивым названием "Почти святой". А американские церкви соперничают за право пригласить его провести у себя службу.
Когда на Донбасс пришла война и российские войска подобрались вплотную к Мариуполю, захватив Новоазовск, именно пастор Мохненко вместе со своими приемными сыновьями первыми вышли копать окопы для защитников города - и сподвигли к этому остальных мариупольцев.
В интервью UAportal пастор Геннадий Мохненко поделился своими размышлениями о том, каково это - жить на линии фронта, почему враг боится украинской армии, а также о том, какую роль в этой войне сыграла Русская церковь и почему навязанная РПЦ философия закрывает Украине путь к процветанию.
- Геннадий, в последние пару месяцев мы слышим о Приазовье прежде всего в контексте морской блокады, которую устроила Россия. А как выглядит ситуация изнутри сейчас – глазами человека, живущего там, на войне?
- Азовская проблема для меня лично сверхактуальна. Каждый вечер мы с моей тяжело болеющей супругой, с детьми и собакой прогуливаемся по берегу моря. Понимая, что, по сути, гуляем мы по потенциальной линии фронта. С одной стороны – Широкино, которое регулярно обстреливается так, что вздрагивает земля под ногами. За ним - уже оккупированная территория. С другой стороны – круча с ДЗОТами, укрепрайонами, блиндажами, артиллерией… А между ними – мы, с детьми, с собакой…
Это длится пятый год. И эта война оказалась совершенно не похожа на войну, как я ее себе представлял когда-то. Я думал, война – это реки крови, куски человеческих тел, рыдания, истерика… Все оказалось не так.
- А как? В чем отличие?
- Война идет у нас на глазах. Она видна прямо из моих окон. В хорошую погоду я могу без дополнительной оптики разглядеть ветряки километрах в двадцати от моего дома – они находятся на 2-3 км вглубь оккупированной территории.
Мы живем на линии фронта. Но постоянно забываем о войне. Особенно люди, живущие в городе. Дело в том, что они почти не слышат взрывов. Звуковая волна имеет такую особенность: она бьет в первые дома, а потом поднимается вверх. И люди в Мариуполе не слышат обстрелов каждый день.
А я слышу. Потому что между моим домом и линией фронта – лишь море. Так что я каждый день слышу взрывы миномета. Вижу, как вздрагивают мои окна после каждого залпа. Поэтому я не могу сказать, что у нас получается как-то расслабиться в таких условиях.
Но, слава Богу, линия фронта укреплена. Остается риск атаки российской армии с моря. И в этом случае линия фронта окажется у меня во дворе буквально через 5-8 минут… И это держит в постоянном напряжении.
Одна из историй… Когда мы собирались ехать в кругосветку с моими сыновьями, чтобы завершить кругосветный велоэкшн (за несколько лет Геннадий Мохненко и его приемные сыновья объехали весь мир на велосипедах с призывом усыновлять сирот. Общая протяженность маршрута составила 27 тысяч км, - UAportal) и пересечь Америку, поздним вечером накануне вылета один из моих сыновей влетел ко мне в комнату с криком: "Папа, что происходит?!" У него тряслись руки, глаза расширились от ужаса – при том, что он уже четыре года живет с видом на войну из окон. Я прислушиваюсь – и слышу какие-то непривычные звуки. Подбегаю к окну, распахиваю его – и слышу, что идет бой. Но не в Широкино, как мы привыкли – а где-то совсем рядом…
Первая моя мысль: они атаковали с моря. Сделали то, чего мы с таким ужасом ожидали все эти годы. У меня перехватило дыхание. А через несколько секунд в воздухе начали взрываться петарды…
Оказалось, это был салют. Банальный салют. Но те несколько секунд паузы между выстрелами и взрывами салюта в небе у меня замерло сердце и начали трястись руки – точно так же, как у моего сынухи. Знаете, тогда я был готов придушить тех, кто этот салют запускал!..
Это – мелочи. Но, возможно, они дадут понимание людям где-то в Киеве, в Центральной или Западной Украине, как мы живем.
Мы живем на войне. Война видна из моих окон. Я чувствую, как вздрагивает от взрывов земля. Слышу, как звенят стекла. Но мы продолжаем надеяться, что способны удержать линию фронта. Я верю, что российская армия не сможет захватить мой город. Потому что 5-й год они стреляют, лупасят минами – но не идут в атаку.
Читайте также: Мы получим ужас, как на Донбассе, если не обратим внимание на одну вещь - Игорь Козловский
- Как думаете, почему?
- По одной простой причине: умирать за путинские идеи там уже некому.
Поэтому они лупят минами, бьют артиллерией, но остаются на месте. Потому что в случае атаки на город придется умирать сотням, если не тысячам российских военнослужащих. А, по моему глубокому убеждению, идиотов, готовых отдавать жизнь в бойне против украинцев за кремлевские идеи да за яхты сечиных, дерипасок и прочих абрамовичей с сурковыми, больше не осталось.
По крайней мере, я на это надеюсь.
- Но там всегда ведь остается пушечное мясо в виде местного населения, воюющего в незаконных вооруженных формированиях…
- Это да. Но у него тоже есть свой ресурс.
Посмотрите, поначалу они кричали: сейчас мы захватим Мариуполь. Мне лично угрожали – мол, день-два – и мы тебя и твоих сыновей зароем в этих окопах, которые вы же и рыли. А сейчас они уже приумолкли. Потому что пятый год рассказывать, что они вот-вот захватят Мариуполь – это уже глуповато звучит.
В них нет духа. Потому что они наемники. А наемник – это по умолчанию плохой воин. Вспомните историю. Во все времена во всех ключевых битвах наемники подставляли своих хозяев в самые решающие моменты.
И именно в этом заключается огромная разница между солдатами Украины, у которых за спинами – их семьи, жены, дети, церкви, как в моем случае. В этом – в духе – и заключается главное отличие между нашими защитниками и оккупантами-наемниками. В том, что за деньги люди могут воевать, обстреливать, убивать. Но идти и умирать, если придется, за деньги они не станут. Это нелогично.
Читайте также: Донбасс готовятся возвращать Украине: зачем России убийство Захарченко
- Да. Но тем страшнее, мне кажется, нынешние попытки России и пророссийских сил раскачать истерию вокруг религиозных вопросов. Ведь как только Украина обозначила свое намерение вырваться из зоны влияния РПЦ, некоторые пророссийские политики уже начали пророчить столкновения и противостояние между верующими. Как считаете, эту карту всерьез будут разыгрывать, чтобы к меркантильным мотивам у тех, кто воюет по ту сторону линии столкновения, добавились еще и идеологические?
- Я – протестантский священник. И, может быть, мне проще об этом говорить. Для меня и православные, и католики – это все мои братья-христиане. Нет проблем. Но Московский патриархат, безусловно, является частью гибридной войны, ведущейся против Украины. Идеологической псевдодуховной гибридной войны.
И как у историка, и как у религиоведа, у меня нет никаких сомнений, что через одного батюшки там – либо ГРУшники, либо ФСБшники. Так что то, что они хотят эту карту использовать – это, безусловно, так!
Но дело в том, что карта эта уже бита. Они ведь не сегодня это придумали. Это начиналось еще в Славянске, на знаменитой даче "Мария", которую православные батюшки выделили для боевиков и где Стрелков собирал свою банду, где размещались склады оружия и откуда они выдвигались захватывать Славянский горисполком.
Эта карта Московского патриархата использовалась с самого начала войны. Ее хотели разыграть и у нас в городе – вот только общественность Мариуполя четко артикулировала свою позицию по этому вопросу. У нас нет религиозных проблем. Пожалуйста, молитесь Богу так, как считаете нужным. Хотите почитать патриарха Кирилла (он же – агент КГБ "Михайлов") – не вопрос. Это ваше право. Но указывать нам, защищать нам свой город или нет, сдаваться врагу или нет, мы вам, господа хорошие, больше не дадим. Хватит!
И в Мариуполе им не позволили разыгрывать излюбленную карту Московской патриархии "это наши братья, давайте раскроем им наши объятия – и пусть они захватывают город". Я, мои сыновья на линии фронта, которые хоронили своих друзей, тысячи мариупольцев, живущих на войне уже который год, не позволим им эксплуатировать эту тему.
Мы не можем запретить им молиться, поклоняться и отсылать пожертвования господину Гундяеву. А доходы из Украины составляют 70% от общих доходов РПЦ – и на эти деньги Гундяев вооружает "Донецкую православную армию", как они это поначалу называли… Это сейчас попритихли немного. Но мы не позволим этим людям устроить за нашей спиной провокацию.
Мы очень внимательно наблюдаем за поведением московских батюшек. Молиться – ради Бога. Поклоняться Господу – да пожалуйста. Почитать агента "Михайлова" в облике патриарха – в конце концов, это ваше право.
Но диктовать, как нам жить, мы больше никаким батюшкам не позволим.
Но карта эта действительно разыгрывается. Мне недавно друзья забавную историю рассказали – о том, как несколько приходов где-то в Луганской области решили перейти в Киевский патриархат. Собралась паства, по которой россияне лупасят уже долгое время, и люди высказались за то, чтобы целыми приходами попрощаться с Московской патриархией. Проголосовали и прихожане, и священники – за то, чтобы вместе с храмами перейти в УПЦ КП.
Совершенно демократическим путем приняли решение. Имея на то полное право. Но когда они определились с переходом, к одному из храмов подъехали джипы с мордоворотами, которые, представившись прихожанами УПЦ МП, которые якобы тоже имеют право голоса, ворвались в храм и без разговоров заехали священнику кулаком в лицо.
Вот такая наглость со стороны титушек, заявляющих, что они и есть настоящие православные и что они не дадут местной общине перейти в УПЦ КП.
Читайте также: Там сейчас творится страшное - Игорь Козловский о Донбассе и том, как его вернуть
Правда, их там ждал сюрприз – ребята с не менее большими кулаками. По моей информации, всю "бригаду" "настоящих христиан" тогда хлопцы упаковали и отдали компетентным службам, чтобы там уже разбирались, кто это и по какому праву они бесчинствовали.
Так что, безусловно, Московская патриархия – это часть гибридной войны. У меня в этом нет никаких сомнений. При всем моем почтении к христианам вообще и к православным в частности - у меня много друзей среди православных, да и на фронте мы бок-о-бок работаем с православными капелланами – но это часть войны. И нам не нужно тешить себя иллюзиями. Они разыгрывали эту карту раньше и будут пытаться делать это и дальше.
Только одного они не учитывают: люди ведь не идиоты. И когда война идет уже 5-й год, а московские попы все рассказывают, что и Аляску мы захватим, и всю Украину захватим – все больше людей понимают, что надо держаться подальше и от этих храмов, и от этих псевдосвященников.
- Как вы считаете, насколько важную роль вообще сыграла церковь в том, что происходит с Украиной последние несколько лет?
- Я вообще убежден, что духовный вектор – самый сильный двигатель истории. Вектор духа. Я не марксист, который главным вектором развития считает экономику. Я не фрейдист, убежденный в том, что мир направляют неудовлетворенные сексуальные потребности. Я христианин. И я убежден, что именно вектор духа является наиболее мощным вектором развития в истории.
И наибольшая трагедия заключается в том, что большинство атеистов, которые отстаивают справедливость и говорят правду – куда ближе к Богу, чем КГБшники в длинных православных рясах.
Один из таких атеистов, Владимир Познер, говоря о бедах России, на первое место не зря выносит московское православие. Я с ним абсолютно солидарен. Еще 20 лет назад я писал, что если мы не исцелим дух народа, если мы не избавимся от церковного консерватизма - мы не построим новую страну.
Особенно, если мы по-прежнему будем находиться под влиянием Московской патриархии, емкую характеристику которой дал в свое время советский министр просвещения Луначарский. Этот коммунист и атеист был прав, когда называл православие на Руси "Бюро ритуальных услуг". Я с ним тут абсолютно согласен.
- Почему?
- Потому что это не церковь. Потому что церковь должна восставать против несправедливости. Церковь должна смотреть в глаза царям. Называть зло злом, а не стоять у престола на цырлах и петь "Аллилуйя" любому диктатору, который уселся в кремлевское кресло.
Именно поэтому я считаю, что консервативное православное влияние РПЦ на наши территории – это наша огромная беда историческая.
В 16-17 веках в Украину пришла протестантская реформация. Все лучшее, что происходило в истории Украины - подъем культуры, образования, политической мысли, богословия, социальной жизни - все это происходило под влиянием обновления церкви в Европе, под влиянием реформации в Европе, под влиянием расцвета свободомыслия в Европе. Но, к сожалению, этот процесс, который начинался в Украине в 16-17 веках, был скомкан консерватизмом православной церкви.
И 20 лет назад, когда мы начали пытаться строить новую страну, мы остались все в той же духовной парадигме. В духовной парадигме Московской патриархии с ее ключевыми установками: молитесь за власть, почитайте власть, подчиняйтесь власти. Абсолютно рабское мышление, абсолютно рабская идеология, которую вбивают в головы прихожан. Пускай цари творят все, что хотят. Пусть "великие мира сего" перемалывают народ зубами. Пусть процветает социальная несправедливость. Человеку простому и "истинно верующему" полагается помалкивать, терпеть и ждать Царствия небесного.
Это абсолютно демоническая парадигма. Искаженная парадигма, не имеющая ничего общего с христианством. И ее нам навязывает Московская патриархия, которая всеми силами пытается удерживать людей в рабстве.
Поэтому сегодня, когда мы пытаемся построить новую страну, нам, как никогда, нужно обновление духа, духовное исцеление. И я уверен, что оно будет.
Я вообще оптимист. Я убежден, что сегодня мы переживаем лучшие времена за последние тысячу лет истории нашей страны. И я готов по пунктам это обосновать.
Продолжение интервью читайте на UAportal в ближайшее время